– Слабо, – констатировал Адриан. – Капитан Бэкфилд, на позицию.
Капитан вышел, молодецки пришаркивая подошвами. Со свистом рассек воздух.
– Капитан, – спросил император, – что с агентурой Ориджинов?
– Истреблена под корень, ваше величество!
Клац – стук – стук. Владыка провел пробную атаку, капитан парировал.
– Под корень? Правда?
– Тридцать шесть шпионов взяты. Мои люди работают с ними.
Хах. Стук. Стук.
– Я слышал, кто-то успел бежать…
– Адъютант лорда-представителя.
– Кто-то остался в Фаунтерре, верный Ориджинам?
– Никак нет!
Стук. Стук. Стук. Серией мощных ударов владыка отбросил капитана к ложе.
– Неужели? Прямо ни одного?
– Не могу знать, – сквозь стук мечей процедил Бэкфилд.
– Лучше. Правда всегда лучше. А что с голубятнями?
– Голуби… шарк… конфискованы… стук, стук… все до единого. В этом клянусь!
– Берегите их… стук… и руки ориджиновых шпионов.
– Беречь?.. – с недоумением ляпнул капитан и в следующий миг лишился меча.
В голосе Адриана послышалась досада.
– Скверно, что приходится объяснять. Мятежник не должен быть слеп. Он должен видеть то, что я пожелаю.
– Ааа…
Грифельный жеребец на листе обзавелся губами и раздутыми ноздрями. Менсон пожевал бороду, критически оценил работу, подправил нижнюю губу. Так много краше: в рисунке сквозил оттенок обиды, а теперь его нет, осталась только ярость. Можно браться за глаз. Менсон поставил едва заметную точку – будущий центр зрачка.
– Каковы вести из Альмеры, капитан?
– Ваше величество, приарх Галлард докладывает, что держит Красную Землю под полным контролем.
– Не сомневаюсь, что он докладывает именно это. А что говорят ваши агенты?
– Вассалы неспокойны, ваше величество. Некоторые бароны противятся власти приарха. Говорят, его регентство над юным лордом Альбертом незаконно. Говорят, нельзя просто самовольно взять регентство над великим лордом – это должен утвердить совет прим-вассалов.
– Многие так говорят?
– Меньше половины. Но еще…
Бэкфилд замялся, Менсон успел нарисовать несколько ресничек.
– Что, капитан?
– Некоторые дворяне Альмеры недовольны поступком вашего величества.
– Некоторые?
– Ну… больше сотни, ваше величество.
– Недовольны?..
– Просят приарха порвать союз с вами и лишить вас благословения церкви.
– Просят?
– Угрожают сбросить Галларда и выбрать регентом того, кто отомстит за герцога Айдена и леди Аланис.
– Тьма вас сожри, капитан! Научитесь говорить прямо!
Скрипнув подошвами, владыка атаковал. Скрестились мечи. В ложе Медведица что-то шепнула ее высочеству. Шут Менсон выводил огромный влажный глаз. Глаз был черен, как и грива, но из-под века выглядывала полоска белка, придавая оттенок неистовства. Менсон от напряжения покусывал губы.
За пару минут владыка разделался с капитаном. Однако Бкэфилд оказался крепок: когда поединок окончился, Адриан тяжело дышал и разминал запястье.
– Вы непревзойденны, ваше величество!.. – мурлыкнула невеста.
– Неужели?.. – хмуро бросил Адриан. – А вы что скажете, леди Сибил?
– Согласна с ее высочеством, ваше величество.
Когда Медведица хвалит кого-то, ее голос похож на вино с медом. Но сейчас меда не было, одно вино.
– Долго бы я выстоял против кайра?
Менсону увиделось, как в голове графини вертится кубик, и на каждой грани написан лживый ответ: «Я не видела кайров в бою» – «Лучше вас нет никого!» – «За кайрами сила, но вы ловчее и хитрей» – «Полководцу необязательно уметь…»
– Ваше величество уложит любого кайра, – сделала выбор Медведица, и Менсон громко чихнул.
– Ну, мне, конечно, сложно судить, – добавила графиня, – я не видела кайров в деле…
Менсон снова чихнул.
– Эрвин – не кайр, ваше величество, – наконец, сказала правду Медведица.
– Вы что, ровняете меня с ним? – с неожиданной злостью процедил Адриан.
– Нет, ваше величество.
– Ориджин – бесчестный подонок и трус. Сосунок.
– Да, ваше величество.
– Он недостоин погибнуть от моего меча. Умрет с позором на плахе – вот что его ждет.
– Да, ваше величество.
Что-то такое сделалось с воздухом… от последних реплик он стал не то липким, не то грязным. Менсон ощутил потребность сказать. Уже давно – лет пятнадцать – Менсону с трудом давались длинные фразы. Смысл, который хотелось передать, он видел сперва как картинку. Сейчас это был терьер, идущий на кабана. Клыки вепря сверкали, как искровые лампочки, а под лапами терьера лежал не то снег, не то битое стекло.
Потом Менсон долго подбирал слова, чтобы выразить увиденное, и слова никак не клеились в предложение, рассыпались, крошились. Благородство… нужно иметь… хитрый враг… стратемы… недооценивать… в ярости… риск… Шут словил за хвосты нестройную стайку слов и выкрикнул погромче, пока они не сбежали:
– Хитрррый враг, владыка! Не принижай! Опасссно…
Адриан поглядел с легкой растерянностью – кажется, забыл о том, что дядя находится здесь. Помедлив, кивнул:
– Да, Менсон, ты прав. Ориджин хитер, этого не отнять. Генерал, на позицию!..
Алексис Серебряный Лис прошагал на центр зала с гордо поднятым подбородком. Мятеж северян пошел ему на пользу, даже дважды. Генерал повенчался с высокородной маркизой Валери, по которой давно вздыхал, а вдобавок стал главнокомандующим всеми войсками Короны. Уильям Дейви, полководец Южного крыла, оказался в немилости из-за дружбы с Ориджином и был понижен до батальонного командира. На его место претендуют несколько знатных военачальников: шиммерийский принц, сын герцога Фарвея, барон Блейк – генерал имперской кавалерии. Покуда император не принял решение, Серебряный Лис остается единственным главой искрового войска.
Когда-то и Менсон был полководцем. Говорят, неплохим. Сам он почти не помнил того времени. Сейчас Менсон смог бы командовать войском из двух человек. Удерживать в сознании больше двух объектов стало невыполнимой задачей… Однако он сохранил способность оценивать других военачальников. Шут не пользовался логикой – это было слишком сложно. Просто смотрел и слушал, и откуда-то знал, чего стоит полководец. Так он знал, что принц Шиммери и младший Фарвей, и Блейк – все трое слабее Уильяма Дейви, а тот, в свою очередь, хуже Лиса. Серебряный Лис, пожалуй, уступает только двоим в Империи: владыке и старшему герцогу Ориджину… Хорошо, что мятежом командует младший.
Пока Менсон Луиза вырисовывал ухо жеребца, Алексис взял учебный меч, сделал несколько пробных выпадов.
– Ваше мнение, генерал? – спросил владыка. – Как разбить хитрого врага?
– Мятежник требует, чтобы вы отреклись от власти. Стало быть, он пойдет на Фаунтерру. Нет других способов заставить вас отречься.
– И каким путем он пойдет?
– По суше через Южный Путь. Мятежник не имеет шансов разбить нас в честной схватке. Он попытается привлечь союзников, чтобы получить численное превосходство. Но лорды боятся вас, ваше величество. Они станут на сторону мятежника, только если поверят в его силу. Для этого он должен выиграть хоть одну битву.
– Согласен с вами, генерал. Будь вы Ориджином, как бы вы добились победы в первой битве?
Клинок Алексиса рисовал в воздухе восьмерки. Казалось, мерное движение меча помогает генералу размышлять.
– Искровая пехота особенно сильна на равнинах. Наше войско неуязвимо, пока сохраняются боевые порядки. Значит, Эрвин попытается выманить нас на пересеченную местность. Идеально подойдут холмы на севере Южного Пути. В них сложно развернуть пехотный строй, к тому же, там нет искровой силы, чтобы после боя перезарядить копья. Будь я младшим Ориджином, ваше величество, я вступил бы в Южный Путь, но задержался бы в северной, холмистой его части. Сжигал бы села, грабил и убивал людей. Ждал бы, пока имперские войска придут на помощь и войдут в холмы, а тогда дал бы сражение на выгодной мне позиции.
Речь генерала была слишком длинной и не уместилась в сознании Менсона. Он потерял смысл, но слышал интонацию. Звук мельничного жернова. Генерал знал, о чем говорит.
– Вы правы, – сказал владыка. – Я поступил бы так же… на месте младшего Ориджина. Грабил…
Император атаковал, генерал парировал.
– …убивал…
Удар – блок.
– …разрушал города…
Удар – блок.
– …сжигал урожаи на полях.
Удар – блок. Удар – блок.
– Мы должны позволить ему это, генерал?
Лис увел вбок меч Адриана и резко контратаковал. Владыка еле успел отпрыгнуть, клинок свистнул у его груди.
– Чем дольше Эрвин задержится на севере, тем ясней покажет себя трусом. Да, мы дадим ему время…
